Когда Германия после Второй мировой лежала поверженная и в руинах, немцам было не до чтения и никакого разоблачения преступлений нацизма на тот момент не было. Например, слова «Холокост», «Шоа» получили широкое хождение в Германии лишь на исходе 1970-х гг. (и немалую роль в этом сыграл Голливуд).

 

«Данцигская трилогия» Гюнтера Грасса открывается романом «Жестяной барабан», впервые изданном в 1959 году – когда руины в основном расчищены, но Германия бесповоротно разделена. Забвение прошлого многим весьма желательно, чуть ли не предписывается. И вдруг почти никому не известный Грасс преподносит сюрприз – «Жестяной барабан». Дробь и треск грассовского барабана повергли нацию в шок. И кто барабанит? Некий Оскар Мацерат, карлик, зловредный гном, но интеллектом превосходящий взрослых и получивший над ними загадочную власть.

 

Грасс на стороне тех, кто признал вину немцев и стал раскапывать корни этой вины. В романе рушатся все мыслимые авторитеты – семьи, церкви, государства. В осколки разлетается миф о немецких добродетелях – честности, верности и порядочности – как основе национального характера. Это было тотальное отрицание, и оно потрясло читателя. «Осквернитель святынь, нигилист, пачкун родного гнезда» – таков был «общий глас».

Однако 40 лет спустя Грассу присудили Нобелевскую премию именно «за мрачные фантазии, отразившие лик современности - имелся в виду прежде всего «Жестяной барабан» с его гротеском.

Вторая книга трилогии «Кошки-мышки» (1961) - история подростка Йоахима Мальке в военном Данциге, в атмосфере национал-социализма. Он одержим мечтой заслужить на войне Рыцарский крест и, вернувшись домой, выступить с речью перед учениками родной гимназии. Гротескная история приобретает трагические тона и заканчивается для героя жестоким разочарованием.

 

«Данцигскую трилогию» завершает семисотстраничный сатирический роман «Собачьи годы» (1963) (так обозначены12 лет правления Гитлера), хроника жизни в тени свастики. В этой эпопее Грассу, единственному из его поколения, удалось, объединив трезвый взгляд и мужество большого художника, отождествить себя с судьбой немцев во всем ее мраке, жестокости и непоправимом трагизме.